Встречи на Болотной, 13. Анеля Савченко
Филиал "Болотная, 13"
#МузейДома
Описание |
У здания на Болотной, 13, богатая история. Долгие годы ее по крупицам кропотливо восстанавливают сотрудники музея. А бывает и так, что герои сами приходят в этот дом, чтобы поведать о себе. Такие истории мы собираем особенно бережно, ведь это подлинная живая нить времени, протянувшаяся через поколения, и так важно ее не разорвать, не утратить.
С 1918 года в доме, где сейчас находится Детский музейный центр исторического воспитания, располагался детский дом № 47. Сохранилось немало сведений по его довоенной истории, но долгое время мы не имели данных о том, что было в здании детского дома во время Великой Отечественной войны. Знали лишь, что воспитанников эвакуировали из Ленинграда, а директор Лидия Ивановна Трофимова оставалась в городе. Однако в конце 2014 года нам повезло. В музей пришла Анеля Иосифовна Гайдова (в девичестве Савченко), которая рассказала, что жила в детском доме на Болотной во время блокады. Анеля Савченко родилась 10 сентября 1937 года в Ленинграде. Жила с родителями в северных районах города, в деревянном двухэтажном доме. Отец, Иосиф Афанасьевич Савченко, еще до войны служил танкистом, был отправлен на фронт в первые дни войны. Его жена Акулина и 4-летняя Анеля остались в блокированном городе. Вот что рассказала о военных годах Анеля Иосифовна: "Когда я с мамой жила, никто меня не обижал. Наоборот, все помогали. Мама уже лежала, не вставала, я сама за хлебом с карточками ходила. Давали сначала большой кусок, потом довесок, а потом еще крошечный такой, капелька совсем - довесочек. Помню, иду домой, так хочу его съесть, но сдерживаюсь, маме несу, думаю, что она скажет. А мама уже стоять не могла, резать не могла, она ломала хлеб и мне давала… А в магазине я до продавца не могу дотянуться, меня люди в очереди на руки брали, поднимали. Никто не нападал, не отнимал, ничего такого не было. Мы ведь на окраине жили, дома деревянные, все знали друг друга. ... Я лебеду рвала. И ели мы её. Знаете, почему лебеду? Её рвать легко, корни хорошо вырываются. Я и сейчас как увижу лебеду, она серебряная, так сразу вкус вокруг рта появляется". Мать Анели умерла в феврале 1943 года от дистрофии. Девочку нашли в пустой квартире "молодежные бригады". На санках отвезли в большой приемник-распределитель, оттуда через несколько дней Анелю отправили в детский дом №47 на Болотной, 13. "Я помню, как везли меня на санках из дома, было очень холодно, я отморозила руки-ноги. Меня куда-то привезли, я очень сильно плакала, там посмотрели, что у меня никого нет – папа на фронте, мама умерла. И скоро снова на саночках вот сюда привезли, в этот детский дом. Нас в детском доме было совсем мало детишек, человек 15-20. Самым старшим исполнилось по 10-11 лет. Коллектив не менялся, никуда нас не увозили, не эвакуировали – вот как пришла я в начале 1943 года, так мы все до 1946 года здесь и жили". Анеля Иосифовна хорошо помнит дом. "Какая маленькая эта лестница! А мне в детстве она казалась такой огромной! Мы бегали по ней всё время, там наверху были две спальни – для девочек и для мальчиков. Внизу была столовая. И большой зал. Там праздники проходили. Сейчас всё красивое, а тогда стены, лестница были без краски, просто деревянные, стены просто бревенчатые. Я помню резные украшения все эти на доме, но он не выглядел таким нарядным. Столовая была, кажется, вот в этой комнате, где мы сидим (на первом этаже в "Кладовой истории"). Тут стояли маленькие столики, стульчики - детская мебель. Мы сидели по 4 человека за столом. Еду нам приносили, мы приходили – столики уже были накрыты. Знаете какая еда была самой любимой? Накрошить хлеба в стакан тёплого чая и потом есть это ложками… Самая вкусная еда для нас была, как десерт. Ближе к концу войны нам давали по ложке жидкого гематогена. Перед обедом мы все подходили, и нам давали обязательно ложку гематогена и еще ложку рыбьего жира. В башенке у нас была кладовая. Там лежала одежда, мы сами туда поднимались и выбирали себе одежду, обувь. Нас ведь не одевали одинаково, нет, каждый носил, что хотел. Я помню, как выбрала красные туфельки, а они были мне малы, натерли ноги. Но я была очень уперта, всё-таки их надела. Гуляли мы на территории, за ворота почти никогда не выходили. Никаких качелей, горок, ничего такого я не помню, дорожек тоже не было. Нам говорили, что мы живём в музее Ленина. Приходили группы, стояли у забора, смотрели на табличку – "Музей Ленина", а мы тут бегали. Вот наш дом и был музеем Ленина. Рядом с домом были вырыты в земле погреба, были возвышения небольшие, холмики. Там мы сажали морковку и кусты шиповника. Никакого огорода не было, только пара морковок и шиповник, мы всё это ели, срывали с кустов ягоды шиповника и ели. Прямо у стен дома была траншея, она вела в какую-то землянку. Там были двухъярусные нары, они были застелены – простынка, пододеяльник, наволочка. И когда была воздушная тревога, по этой траншее мы все уходили в землянку. А на каждой кроватке в спальне у нас висел противогаз. Когда был праздник, Новый Год, мы сами делали украшения: в формочки заливали цветную воду и морозили. Потом вешали на ёлку эти ледяные игрушки. Ёлка у нас на улице была, прямо под окном у крыльца росла. Теперь её нет. А тогда долго наши игрушки изо льда висели. Очень красиво было. В доме тоже была ёлка, но я это плохо помню. Из детей я помню Верочку, она спала рядом, в соседней кроватке. И еще помню Беллу Завадскую. Однажды к нам приезжали снимать кинохронику, и мы с Беллой были дежурные. Мы все были наголо стрижены от вшей. А Беллу почему-то не стригли, у неё были очень красивые белые волосы, вьющиеся. Снимали нас целый день, как мы живём, как занимаемся, как стихи читали перед камерой. Все ходили чинные, наряженные, красивые тарелки с золотой каёмочкой нам поставили, чашки красивые, всё предупреждали, чтобы мы осторожно обращались, не разбили – мы ведь с Беллой дежурными были. ... Здесь было чудесно. Я только добром вспоминаю, меня здесь именно воспитали. Детей было мало. Воспитатели прекрасные. Я помню одну, образ ее стоит у меня в голове. Кажется, Надежда её звали, не помню точно. Она была старенькая, и когда нас укладывала спать, всех целовала, желала спокойной ночи, укутывала. Представляете, совсем как родная мама для нас была. Нас тут учили всему. Вышивать – я научилась иголку в руках держать, петуха вышивала. Учили, как кровать заправлять, как одежду красиво складывать. К порядку нас приучали – мы каждое утро вставали и приводили кровать в порядок, вытряхивали всё, чистили. Нас закаляли – весной, летом выводили в одних трусиках на маленькую веранду, 5 минут лежали на одном боку, потом - на другом, еще нас водой еле тёплой из ковшика поливали. Был кружок, мы танцевали, стихи читали, пели, выступали". ![]() ![]() Анеля Савченко с отцом Иосифом Савченко. 1 июня 1945 г. Болотная ул.,13 В 1945 году Анелю отыскал отец, он находился в госпитале в Ленинграде и пришел повидать дочку. "Помню хорошо, когда приехал папа ко мне. Он лежал в госпитале и разыскал меня – узнал, что мама умерла, что наш дом разбомбили, а меня вот в детском доме нашёл. Он пришёл с улицы (мы все тут сидели), а я по лестнице шла. Все бросились к нему: "Папа, папа!". Детишки все его облепили. Он похудел очень сильно, но я сразу его узнала. Он меня на руки взял. Фотографии сделаны как раз, когда он пришёл. Надписи сделаны его рукой. Он был высокий, красивый, добрый, помню перед войной была с ним в Доме офицеров, и еще до войны папа мне сделал во дворе качели, я помню, как раскачиваюсь, лечу, а напротив меня большая яблоня... А тогда он приехал сюда, в детский дом, такой высокий, в длинной шинели, привёз нам мороженую клюкву, шоколад и цветные карандаши – хорошие, немецкие. Мы долго ими рисовали. И заводные игрушки привез - металлические, с ключиком. Я слоника помню заводного. У нас тут совсем не было игрушек, ни одной не помню. А папа приехал и всем угощения предложил, поровну разделил клюкву и шоколад. И подарки свои – карандаши, игрушки – разложил на громадном трюмо (оно у нас стояло в столовой). И я так обиделась - что мой папочка, мой, а игрушки и сладости всем даёт, это ведь мне должно быть! Я заплакала, а он поставил меня перед трюмо, и говорит: «Вот посмотри, у всех детей сейчас папы воюют, у кого-то пап вообще нет, мамочки тоже погибли, умерли. И всем нужен папа. И я сейчас папа для всех. А ты чего? Посмотри на себя в зеркало – вот какая ты нюня, какая ты плакса!». Я на всю жизнь это запомнила, и никогда не съем ничего, чтоб не поделиться". Иосиф Афанасьевич не мог сразу забрать Анелю. В сентябре 1945 году она пошла в 1 класс соседней школы, которая располагалась где-то поблизости, "через дорогу". После войны детский дом расформировали, детей отправили в другие учреждения – Анелю в детский дом на Воинова, 10 (Шпалерная). Оттуда через несколько месяцев Анелю забрал домой отец. ![]() Анеля Иосифовна Гайдова (Савченко) Рассказала Юлия Прокофьева. Другие рассказы из серии "Встречи на Болотной, 13" читайте здесь и здесь. |
---|---|
Комментарии |
Публикация от: 09.05.2020 11:38:39