"Идеологически вредная" история

В научном архиве музея сохранились многочисленные свидетельства того, как именно во второй половине 1930-х сначала из экспозиции, а затем и из коллекции были изъяты документы и фотографии лидеров Бунда, меньшевиков, эсеров, руководителей "враждебных пролетарскому социализму партий и общественных течений". С этого времени и все последующие годы деятельность музея находилась под бдительным контролем партийных органов. Все выставки и экспозиции ещё на стадии их научной подготовки и отбора экспонатов тщательно проверялись партийными представителями на предмет соответствия официальной партийной пропаганде. Из экспозиции изымались и отправлялись в "спецхран" музея неугодные власти экспонаты. Из документов и фотографий в массовом порядке вымарывались "не заслуживающие исторической памяти" фамилии и лица, какие-то экспонаты просто фальсифицировались или уничтожались.

Вот всего один из многих характерных примеров исправления "исторически неправильных" экспонатов. На заседании художественного совета Музея Революции 13 октября 1936 года рассматривался эскиз художника С.В. Спирина "Сталин в ссылке" на предмет помещения его в экспозицию. По мнению представителя горкома партии - члена художественного совета (в ту пору в состав Коллегии, художественного и научно-методического советов музея обязательно входили представители партийных органов), содержание эскиза не соответствовало "текущему моменту", и использование его в качестве экспоната выставки было признано невозможным. В результате в постановлении художественного совета музея появилось требование: "…Считать необходимым внести серьёзные изменения в эскиз: сделать иную расстановку фигур так, чтобы яснее была передана моральная изолированность Каменева, самого Каменева трактовать так, чтобы ясно было, что он вызывает возмущение, часть группы повернуть к Каменеву с настроением презрения…". Эскиз был переделан.

В предвоенные годы музей вновь неоднократно закрывался за несоответствие "генеральной линии партии". Вычищались коллекции, где обнаруживались все новые документы "врагов народа", число которых росло с каждым днем, репрессиям подвергались и сотрудники, и фондовые собрания. С риском для жизни работникам иногда удавалось прятать отдельные ценные экспонаты.

В музее до сих пор сохранились предания о том, как хранители меняли фамилии на бирках скульптурных портретов тех деятелей, чьи имена попадали в "чёрный список", прятали небольшевистские документы и фотографии среди вспомогательных материалов. Чаще всего члены комиссий по изъятию музейных предметов не обладали достаточными историческими знаниями или были вовсе невежественны. К примеру, так удалось сохранить ряд меньшевистских документов и листовок. Ведь на них, как и на большевистских изданиях до 1918 года, значилось: "Российская социал-демократическая рабочая партия" (РСДРП). Разобраться, какой из двух партий принадлежало каждое конкретное издание, малограмотные цензоры до поры до времени были просто не в состоянии.

Тем не менее музей под неусыпным партийным оком вынужден был превращать свои исторические экспозиции в обычную иллюстрацию "Краткого курса истории ВКП(б)". Ценнейшие свидетельства политической жизни страны заменялись в экспозициях на пропагандистские материалы о всемирно-историческом значении победы социализма в СССР. Изымались из экспозиции целые разделы, отражающие революции в Европе.

Вчитываясь сегодня в скупые бюрократические строчки документов научного архива музея, понимаешь, с какой беспощадностью и безответственностью к историческому наследию "зачищалась" коллекция от "идеологически вредных" свидетельств "неправильной" истории страны. Передачи в архивы, в спецхранилища и физическое уничтожение экспонатов проводились зачастую без обязательных описей, целыми пачками, коробками, ящиками.

Коллектив по мере возможностей старался сохранить своё "историческое лицо", боролся за право показа истории на основе подлинных экспонатов, но тщетно. Проверки партийных комиссий завершались отстранением от работы с посетителями или увольнением политически неблагонадёжных сотрудников. Так, по оценкам Горкома ВКП(б), в 1938-1939 годах коллектив музея не успевал следовать за официальными партийными установками, не справлялся с задачей построения экспозиции в полном соответствии с 4-мя главами "Краткого курса истории ВКП(б)".

С началом Великой Отечественной войны партийный "пресс" на музей на короткое время уменьшился. Коллектив самоотверженно работал в тяжелейших условиях фашистской блокады Ленинграда. В 1941-1945 годах в коллекцию поступило несколько тысяч единиц хранения, отражающих героический подвиг советского народа в Великой Отечественной войне. За эти годы музей создал 123 выставки, которые добирались даже до передовой линии обороны Ленинграда. Именно в это время в коллекцию поступили свидетельства беспримерного подвига ленинградцев, ставшие бесценными реликвиями собрания ГМР.