- Главная страница
- -Музей и филиалы
- -История музея
- -Черное десятилетие
Черное десятилетие
Первые послевоенные годы в истории ГМР оказались самыми драматичными. Началась неравная борьба за его фактическое существование. 6 января 1945 года президиум Ленгорисполкома принял роковое для судьбы музея решение о передаче всех занимаемых им помещений в Зимнем дворце Государственному Эрмитажу. Правда, соответствующим службам дали поручение подыскать новое здание для ГМР, однако его так и не нашли. В результате в феврале 1946 года коллекции музея в экстренном порядке ротой солдат были упакованы в ящики и эвакуированы из Зимнего дворца. На долгие десять лет большая часть экспонатов в упакованном виде обрела свои "хранилища" на хорах Петропавловской крепости и на чердаках в Мраморном дворце. Сейчас можно только догадываться о масштабах музейных потерь в эти годы.
В течение последующего десятилетия основной площадкой деятельности ГМР стала Петропавловская крепость и некоторые его филиалы. Этот период был одним из самых сложных и трагических в судьбе музея. После так называемого "Ленинградского дела" вновь начались бесконечные чистки фондов от "порочных и политически вредных материалов". Их жертвами стали десятки тысяч уникальных музейных предметов, прежде всего документов, фотографий, листовок и плакатов небольшевистских партий, белого движения, а также пресловутых "врагов народа".
Ветераны музея, а в ту пору молодые выпускники ленинградских вузов, еще в советские времена тайком, шепотом рассказывали, как в языках пламени огромных костров, разведенных прямо во дворах Петропавловской крепости и напоминавших то ли костры средневековой инквизиции, то ли костры, на которых гитлеровцы после прихода к власти в Германии уничтожали все, что не отвечало их изуверским воззрениям, исчезали уникальные кадетские, меньшевистские, эсеровские листовки и плакаты, лубки Белого движения, карикатуры на Ленина, Троцкого, Зиновьева, других большевистских лидеров. Многие из этих пропагандистских изданий носили весьма откровенный натуралистический характер, изображая, к примеру, как Ленин и Троцкий на Красной площади насилуют Россию в образе молодой женщины или приносят ее в жертву кровавому Интернационалу.
Парадоксально, но, сохранив большую часть своего собрания в годы "Большого террора", сумев уберечь его под снарядами и бомбами в период блокады, ГМР в первое послевоенное десятилетие лишился более ста десяти тысяч своих экспонатов. Примерно столько же - 120 425 - осталось в фондах к 1955 году, когда период "большой чистки" остался позади. Отдельные коллекции сократились более чем в два раза. Так, только за 1950-1952 годы музейное собрание листовок уменьшилось с 34 376 до 9 850 единиц. При этом в одном из актов довольно цинично констатировалось, что "работа по очистке фондов не была доведена до конца". Сейчас, к сожалению, почти невозможно с точностью установить название и содержание большинства включенных в эти списки листовок, документов и других материалов. Почти все они сопровождаются стандартными аннотациями: "контрреволюционная, клевета на большевиков, П.С.Р." (партия социалистов-революционеров. – примечание авторов), "воззвание против Ленина", "меньшевистская, антикоммунистического содержания". Хотя формально музейные материалы передавались на хранение в архивы из-за невозможности их экспонирования, фактически значительная их часть была потеряна безвозвратно. На ряде списков имеется типовой штамп экспертно-проверочной комиссии архивного отдела Управления МВД по Ленинградской области "Разрешается уничтожить". Как показывает анализ сохранившихся в архиве музея учетных документов, в 1947-1954 годах только по идеологическим соображениям передано в архивы и уничтожено 93 626 различных музейных предметов. Суммарное число предметов, утраченных музеем в эти же годы по другим причинам, составило более 16 600 единиц.
В тот же период происходили утраты и другого рода, но не менее опасные. Забывались накопленные годами опыт и традиции музейной работы, терялся ценнейший кадровый потенциал. Резко сократилась численность научных сотрудников ГМР. В конце 1940-х годов их число вместе с администрацией составляло всего 9 человек, в то время как в 1936 году в штате музея числились 164 человека. В довершение всех бед музей стал еще и жертвой ведомственной чехарды. Его будущее брались решать и Министерство культуры РСФСР, и Институт Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина, и Главное управление культуры Исполкома Ленгорсовета, и даже Центральный Комитет Коммунистической партии. В конце концов, изменился и его профиль – из историко-политического он окончательно превратился в музей одной партии – КПСС и одного события – Великой Октябрьской социалистической революции.
В течение последующего десятилетия основной площадкой деятельности ГМР стала Петропавловская крепость и некоторые его филиалы. Этот период был одним из самых сложных и трагических в судьбе музея. После так называемого "Ленинградского дела" вновь начались бесконечные чистки фондов от "порочных и политически вредных материалов". Их жертвами стали десятки тысяч уникальных музейных предметов, прежде всего документов, фотографий, листовок и плакатов небольшевистских партий, белого движения, а также пресловутых "врагов народа".
Ветераны музея, а в ту пору молодые выпускники ленинградских вузов, еще в советские времена тайком, шепотом рассказывали, как в языках пламени огромных костров, разведенных прямо во дворах Петропавловской крепости и напоминавших то ли костры средневековой инквизиции, то ли костры, на которых гитлеровцы после прихода к власти в Германии уничтожали все, что не отвечало их изуверским воззрениям, исчезали уникальные кадетские, меньшевистские, эсеровские листовки и плакаты, лубки Белого движения, карикатуры на Ленина, Троцкого, Зиновьева, других большевистских лидеров. Многие из этих пропагандистских изданий носили весьма откровенный натуралистический характер, изображая, к примеру, как Ленин и Троцкий на Красной площади насилуют Россию в образе молодой женщины или приносят ее в жертву кровавому Интернационалу.
Парадоксально, но, сохранив большую часть своего собрания в годы "Большого террора", сумев уберечь его под снарядами и бомбами в период блокады, ГМР в первое послевоенное десятилетие лишился более ста десяти тысяч своих экспонатов. Примерно столько же - 120 425 - осталось в фондах к 1955 году, когда период "большой чистки" остался позади. Отдельные коллекции сократились более чем в два раза. Так, только за 1950-1952 годы музейное собрание листовок уменьшилось с 34 376 до 9 850 единиц. При этом в одном из актов довольно цинично констатировалось, что "работа по очистке фондов не была доведена до конца". Сейчас, к сожалению, почти невозможно с точностью установить название и содержание большинства включенных в эти списки листовок, документов и других материалов. Почти все они сопровождаются стандартными аннотациями: "контрреволюционная, клевета на большевиков, П.С.Р." (партия социалистов-революционеров. – примечание авторов), "воззвание против Ленина", "меньшевистская, антикоммунистического содержания". Хотя формально музейные материалы передавались на хранение в архивы из-за невозможности их экспонирования, фактически значительная их часть была потеряна безвозвратно. На ряде списков имеется типовой штамп экспертно-проверочной комиссии архивного отдела Управления МВД по Ленинградской области "Разрешается уничтожить". Как показывает анализ сохранившихся в архиве музея учетных документов, в 1947-1954 годах только по идеологическим соображениям передано в архивы и уничтожено 93 626 различных музейных предметов. Суммарное число предметов, утраченных музеем в эти же годы по другим причинам, составило более 16 600 единиц.
В тот же период происходили утраты и другого рода, но не менее опасные. Забывались накопленные годами опыт и традиции музейной работы, терялся ценнейший кадровый потенциал. Резко сократилась численность научных сотрудников ГМР. В конце 1940-х годов их число вместе с администрацией составляло всего 9 человек, в то время как в 1936 году в штате музея числились 164 человека. В довершение всех бед музей стал еще и жертвой ведомственной чехарды. Его будущее брались решать и Министерство культуры РСФСР, и Институт Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина, и Главное управление культуры Исполкома Ленгорсовета, и даже Центральный Комитет Коммунистической партии. В конце концов, изменился и его профиль – из историко-политического он окончательно превратился в музей одной партии – КПСС и одного события – Великой Октябрьской социалистической революции.
