Вожди и Горький. Новая выставка в музее политической истории России

По словам Смирнова, он не слишком разделяет уверенность участников дискуссии, что произведения Горького сегодня востребованы: в двадцатку самых читаемых писателей России, судя по недавним соцопросам, он не входит. Поэтому фигура Горького как литератора, наверное, будет уходить в прошлое, а вот как мыслителя, который хотел понять душу русского народа, загадку России, останется актуальной.

О чем речь? На выставке представлен мировоззренческий очерк писателя «О русском кресть­янстве», изданный в начале 1920‑х годов в Берлине. Или такое произведение, как «Исповедь», — по форме художественное, но по сути философское: Горький, отвергнув церковь, начал заниматься «богостроительством». Понимая значение и силу религии, Горький место бога уготовил человечеству, объединенному в коллектив, где простой человек сможет обрести бессмертие.

— Пожалуй, никто, кроме Горького, не смог в художественной форме осмыслить интеллектуальную жизнь дореволюционной образованной части общества. И мы напоминаем слова, произнесенные главным героем «Жизни Клима Самгина»: «Интеллигент — это каторжник, прикованный к тачке истории». Первая часть еще незавершенного тогда романа была опубликована в журнале «Красная новь», она представлена в нашей экспозиции, — поясняет Смирнов.

Конечно, на выставке немало внимания уделено «Несвоевременным мыслям» Горького. Написанные в 1917 году, они были совершенно неприкрыто направлены против большевиков. Почему власти потом простили ему этот эпизод биографии или, по крайней мере, сделали вид, что этого не было?

— Думаю, что здесь более сложная история. Между большевиками и Горьким было больше общего, нежели разногласий. Ленин писал Горькому, что между ними нет политических расхождений, а все гневные статьи писателя — результат больного воображения и нервного напряжения. И Ленин по большому счету был прав, — отмечает Смирнов.

Самое главное опасение Горького состояло в том, что революционная стихия разрушит хрупкую культуру. Но после покушения на Ленина летом 1918 года Горький пришел к выводу, что контрреволюция гораздо более опасна, нежели большевики. Он не отрекся от «Несвоевременных мыслей», просто и Горький, и большевики были утопистами, верившими, что прогресс через насилие может изменить Россию.

Недаром выставка начинается с романа «Мать». Один из его героев, революционер Андрей, говорит, что ради революции готов переступить через родных и близких. И эта точка зрения, по всей видимости, была близка Горькому. Поэтому само по себе насилие его никогда не пугало…

Один из мотивов выставки — личные отношения Горького и Ленина. Среди экспонатов — статья писателя про Владимира Ильича, напечатанная в 1920 году в журнале «Коммунистический Интернационал». Когда Ленин прочитал ее, то заявил, что в ней «нет не только ничего коммунистического, но много антикоммунистического». Вышло даже постановление Политбюро, запрещавшее Горькому печататься в центральном органе Коминтерна.

А все почему? Горький высказался о Ленине без всяких славословий, пытался осмыслить его роль в истории: «Продолжаю думать… что для Ленина Россия — только материал опыта, начатого в размерах всемирных, планетарных…».

— Горький до самого конца жизни продолжал оставаться искренним утопистом. В начале 1930‑х годов его буквально ослепила вера в мощь коллективизма, в технический прогресс. Ему показалось, что Сталин осуществляет сказку, которая вот-вот станет былью. В одном из писем вождю он упрекал того, что тот недостаточно превозносит достижения СССР, — говорит куратор выставки. — После чего Сталин дал Горькому добро на издание журнала «Наши достижения», чтобы тот пропагандировал успехи страны в индуст­риальном прогрессе.

И опять‑таки Горький был совершенно искренен, когда задумал написать пьесу о врагах советской власти. Среди экспонатов выставки — письмо Сталина Горькому, датированное октябрем 1930 года: «Говорят, что пишете пьесу о вредителях, и Вы не прочь были бы получить материал соответствующий. Я собрал новый материал о вредителях и посылаю Вам на днях. Скоро получите». Пьеса была написана («Сомов и другие»), но она оказалась слабой и не была поставлена на театральных подмостках…

Упоение успехами советской страны, однако, не мешало Горькому видеть и обратную сторону происходившего. И он как мог пытался хоть кого‑то спасти. Например, добился, чтобы Виталия Бианки освободили из ссылки, разрешили переехать сначала в Новгород, а затем в Ленинград, и уже совсем скоро тот начал ­публиковать свои произведения. Горький протестовал против травли Шостаковича в газетах, обращаясь по этому поводу даже напрямую к Сталину…

Так как же сегодня воспринимать Горького? Как основателя соцреализма, певца советской страны или как оппонента Ленина, ницшеанца и богостроителя? Ответ попытался дать модератор «круглого стола» Дмитрий Бак, директор Государственного музея истории российской литературы: «Горький — это и одно, и другое, и третье. Он остается гигантской фигурой, которая еще долго будет притягивать к себе».